В черной жаркой Африке … [СИ] - Вячеслав Юшкин

десантура уже тогда была круче всех. Жаль, что этого мало, чтобы победить любого врага, да по-быстрому.

Вот что вспоминал специалист при командире разведроты в Анголе Валентин Гаев: «Я командировался в страну по линии десятки (10-е Главное управление Генерального штаба). В Генштабе при инструктаже наставляли — только обучать, тренировать, консультировать, но за «анголан» ни в коем случае не «работать». В руководстве советской военной миссии в Анголе в те времена существовала некая двойственность позиции по нашему участию в боевых действиях в горячих точках. Москва их, мягко говоря, не поощряла, страхуясь от международных скандалов и боясь, что при гибели или захвате в плен советских советников наш «идеологический противник» получит в полемике преимущество. А главный военный советник генерал-полковник Константин Курочкин практически вопреки Москве дал добро. Боевой был мужик. Так и сказал: «Где подсоветный, там и советник, специалист. А иначе вы здесь не нужны».

Следует сказать, что опасения Москвы имели под собой основания. Например, в Эфиопии 16 июня 1978 года в засаду сомалийцев попали шесть советских военнослужащих из состава отдельного медицинского батальона: подполковник Н.Удалов, капитаны В.Князев, В.Филиппов, сержант Н.Горелов и рядовые С.Дулов и Н.Козлов. При попытке к бегству пятеро из них были убиты, а подполковник Н.Удалов был вывезен на территорию Сомали. В 1988 году советские военные советники в Эфиопии полковник Ю.Калистратов, подполковник Е.Чураев и военный переводчик лейтенант А.Кувалдин были захвачены в плен боевиками оппозиционного Фронта освобождения Эритреи. Они провели в плену три года.

В Анголе унитовцами были захвачены несколько гражданских специалистов, а в августе 1981 года во время очередной агрессии ЮАР двое офицеров и две жены советских специалистов убиты, а один военнослужащий — прапорщик Н.Пестрецов попал в плен к солдатам ЮАР. В Мозамбике в провинции Замбези в августе 1983 года вооруженные боевики антиправительственного движения МНС захватили 24 наших специалистов-геологов, а двоих убили. Этот список можно продолжать.

Поэтому прямых приказов на участие в боевых действиях часто никто не отдавал. А если отдавали — то исключительно устно и весьма своеобразно. О том, как однажды советник командира бригады подполковник Вадим Сагачко получил от главного военного советника (ГВС) в Анголе генерала П.Гусева такой приказ, советник вспоминает: «Изначально мне была поставлена задача находиться при командире бригады на КП. Цели — планирование, обучение, контроль. Задача бригады — охрана стратегического шоссе Менонге — Куито — Куанавале. Но если бригада выходила в рейд на прочесывание местности, то я должен был быть рядом с командиром. Как-то прилетел в Луанду. Был вызван к ГВС. Доложил обстановку в зоне ответственности бригады.

Он сказал: «Почему вы бездельничаете и не уничтожаете противника? Почему вот здесь база УНИТА находится в 40 километрах от вас? Приказываю ее уничтожить! Одолжите у кубинцев танковую роту, посадите десант на броню и мощным танковым ударом уничтожьте базу противника».

Я возразил: «Но без приказа сверху ангольский командир бригады действовать не будет. Для этого нужно, чтобы ангольский министр обороны отдал приказ командующему фронтом или округом, а тот моему командиру бригады. Вы, товарищ генерал, советник министра обороны. Отдайте приказ, чтобы бригада уничтожила эту базу».

Гусев просто вскипел: «Ты что чушь несешь? Как я могу отдать приказ министру обороны чужой страны?»

Последовал мой ответ: «Товарищ генерал, а как я могу отдать приказ командиру бригады чужой страны?»

После этого диалога Вадиму Сагачко было приказано отправляться в бригаду и, не рассуждая о высоких материях, выполнять задачу. Поставленную устно.

Отсутствие записей в личном деле объясняется теми же соображениями секретности. Поэтому столь знакомые всем военнослужащим «Карточки учета поощрений и взысканий личного состава» в аппарате ГВС иметь было запрещено. Кстати, увлечение секретностью в наших совзагранколлективах выливалось порой в весьма занятные с точки зрения сегодняшней действительности формы. Так, партийные собрания, как и сами организации, за рубежом назывались «профсоюзными», а комсомольские — «спортивными». Ангольцы, прекрасно осведомленные об этом, шутили: «Советские товарищи очень продвинуты, у них даже военный профсоюз есть».

Когда я прибыл в Анголу, оказалось, что по бумагам я иду как переводчик. Это позже меня перевели в административную группу. «С португальским языком мне ранее работать не приходилось, и главный военный советник в Анголе генерал Константин Курочкин высказал довольно серьезное неудовольствие по этому поводу во время моего представления ему. Поэтому референт ГВС майор Борис Кононов после некоторых раздумий решил отослать меня куда-нибудь подальше от Луанды. Чтобы набраться опыта и уму-разуму, отправили меня в группу ЗРК «Оса-АК», дислоцированную в районе Шибембы, южнее Лубанго. Однако в Лубанго оказалось, что в группе «Оса-АК» переводчик уже есть, а вот во 2-й «боевой» бригаде ФАПЛА в Кааме, почти на самой границе с оккупированной ЮАР Намибией, у переводчика заканчивался срок пребывания, и его пора заменить. Старший группы СВС в Лубанго полковник Гаркавка сказал: «Поезжай пока в Кааму┘ на природу!»

В расположение бригады приехали затемно. «Хозяйство» располагалось километрах в двух к югу от Каамы, за небольшой рекой под названием Какулувар. Местность вокруг была изрыта воронками от взрывов снарядов и бомб — зримые следы, оставшиеся от прошлых агрессий ЮАР. Поселили меня в одной из землянок, или так называемый рефужий (португальское слово, означает убежище, настолько прочно вошло в обиход «русских ангольцев», что даже склонялось как русское). Это заглубленное помещение площадью примерно три на три метра. Две кровати с пологом от москитов, стол. Стены и потолок обшиты досками. На полу тоже доски. Сверху насыпан грунт толщиной около метра, и для маскировки — кустарник. Вот в этой рефужии я прожил чуть больше месяца, а многие наши военные советники и специалисты жили годами».

Обратите внимание на то, что вопрос о посылке «служащего СА С.Некрасова» в боевую ангольскую бригаду, дислоцировавшуюся на границе с оккупированной ЮАР Намибией, решался устно. Никаких командировочных документов старший группы СВС в Лубанго полковник Гаркавка не оформлял, да и в Луанду, как потом оказалось, сообщить об этом забыл. Это был настоящий замполит.

Находясь там я вел дневник.

«24.12.75 года (суббота). С утра спокойно. В 13.00 первый налет авиации. В 14.00 — второй. Выезжали на батарею «Оса-АК» При возвращении попали под обстрел НУРСами, взрывы метрах в 300 от нас. В 15.30 третий налет, в 18.25 — четвертый, во время ужина. Обошлось без жертв. Осколки попали в цистерну с водой. В 23.00 начался артобстрел, продолжался до часов 5 утра.

25.12.75 года (воскресенье). В 5 часов утра — налет авиации. Сброшены три бомбы на роту связи. Одна не разорвалась. К 6.00 все смолкло. В 13.55 и до 14.35 снова